Многие не самые известные актеры жалуются, что даже незначительные роли могут привести к трансформации чувства собственного «я». Представьте, каково тогда профессиональным актерам, и особенно так называемым актерам-методистам, которые следуют учению отечественного театрального практика Константина Станиславского, и действительно воплощают те роли, которые они играют в фильмах? Должно быть, им очень сложно вернуться в реальность. Так как же актеры становятся заложниками своих персонажей?
Пост-драматическое стрессовое расстройство
Есть, конечно, анекдотические свидетельства того, что актеры испытывают смешение своего реального «Я» с их предполагаемыми персонажами. Например, Бенедикт Камбербэтч сказал, что, хотя ему нравится играть такого сложного персонажа, как Шерлок Холмс, есть также и «побочный эффект».
«На меня это действительно влияет. Такое чувство, что мне не хочется покидать облик Шерлока», — утверждает сам Бенедикт.
Марк Сетон, специалист из Департамента театральных исследований Сиднейского университета, даже придумал провокационный термин «пост-драматическое стрессовое расстройство», чтобы описать иногда трудные, длительные последствия, испытываемые актерами, которые теряют себя в роли. «Актеры часто могут продлить аддитивные, созависимые и, возможно, разрушительные привычки персонажей, которых они воплотили», — пишет он.
Есть и скептики
Но другие исследователи, изучающие этот вопрос, относятся ко всему этому скептически. Например, Сэмюэл Кампа из Фордхэмского университета в Нью-Йорке, недавно утверждал, что понятие погружения персонажа было преувеличено, и что актеры «буквально не забывают, кто они, поскольку их фактические убеждения и желания остаются теми же самыми».
До недавнего времени этот спор о том, действительно ли актеры буквально теряют себя в своих ролях, был в основном вопросом гипотезы. Однако пара исследовательских работ в области психологии, опубликованных в этом году, предоставила некоторые конкретные доказательства, и результаты свидетельствуют о том, что чувство собственного » Я » актеров глубоко изменяется их персонажами.
Эксперимент «Ромео и Джульетта»
В одной статье, опубликованной в Royal Society Open Science, команда под руководством Стивена Брауна из Университета Макмастера в Онтарио набрала 15 молодых канадских актеров, обученных подходу Станиславского, и сканировала их мозг, в то время как актеры взяли на себя роль Ромео или Джульетты, в зависимости от их пола.
Актеры потратили некоторое время, чтобы войти в роль для сцены на балконе, а затем, пока они лежали в сканере, исследователи представили им ряд личных вопросов, таких как «пойдете ли вы на вечеринку, на которую вас не пригласили?», или: «а вы бы сказали своим родителям, если бы влюбились»? Задача актеров состояла в том, чтобы импровизировать свои ответы скрытно в их головах, воплощая их вымышленный характер.
Затем исследователи изучали мозговую активность актеров во время их ролевой игры по сравнению с другими сеансами сканирования, в ходе которых они отвечали на подобные вопросы либо сами, либо от имени кого-то, кого они хорошо знали (друга или родственника). В этом случае они должны были принимать точку зрения третьего лица (скрытно отвечая «он/она будет» и т. д.). Чрезвычайно важно, что пребывание в роли Ромео или Джульетты было связано с отчетливым паттерном мозговой активности, не видимым в других условиях, даже если они тоже включали в себя размышление о намерениях и эмоциях и/или принятие перспективы другого.
Нейрокогнитивный феномен
В частности, действие было связано с сильнейшей дезактивацией в областях переднего и среднего мозга, которые участвуют в мышлении о себе. «Это может предполагать, что исполнение роли является подавлением самопроцессинга», — сказали исследователи. Другим результатом было то, что действие было связано с меньшей деактивацией области, называемой прекунеус, расположенной дальше к задней части мозга. Как правило, активность в этой области снижается за счет сосредоточенного внимания (например, во время медитации), и исследователи предположили, что, возможно, повышенная активность в преддверии действия была связана с расщеплением ресурсов, необходимых для воплощения актерской роли: «двойного сознания, о котором говорят действующие теоретики».
Четвертое условие
На самом деле, если уж на то пошло, эти новые результаты сканирования мозга — первый раз, когда нейровизуализация была использована для изучения действия. Предполагается, что процесс потери себя происходит довольно легко. Было и четвертое условие в исследовании, в котором актеров попросту попросили ответить, как от самих себя, но с британским акцентом. Они были четко проинструктированы не принимать личность британского человека, однако простое подражание британскому акценту привело к паттерну мозговой активности, похожей на ту, что прослеживалась в актерской игре. «Когда персонаж представляется размыто, изменения жестов через личную мимикрию могут быть первым шагом к воплощению персонажа и отказу от собственной личности», — сказали исследователи.
Схожий эксперимент
Это открытие, указывающее на легкость, с которой личность может быть ослаблена или затенена, перекликается с другой статьей, опубликованной совсем недавно в одном журнале. Команда из Дартмутского колледжа и Принстонского университета, возглавляемая Меган Мейер, попросила добровольцев сначала оценить свои собственные личности, воспоминания или физические качества, а затем выполнить ту же задачу с точки зрения другого человека. Например, они могут оценить эмоциональность различных личных воспоминаний, а затем оценить, как друг или родственник пережил бы те же самые события. Или же они оценивали, насколько различные термины характера применимы к ним самим, а затем, насколько они соответствуют личности друга.
Приняв точку зрения другого, добровольцы снова набрали себе очки: последовательный вывод заключался в том, что их самопознание теперь изменилось — их самооценки сместились, чтобы стать более похожими на те, которые они дали для кого-то другого. Например, если первоначально они говорили, что термин «уверенный» был только умеренно связан с ними самими, то затем оценили этот термин как сильно связанный с личностью другого. Когда они «перевоплощались», то были склонны видеть себя более уверенными. Примечательно, что это превращение себя в другого все еще было очевидно, даже если оставалась 24-часовая пауза между принятием чужой точки зрения и переоценкой собственной.
И это были даже не профессиональные актеры
Эти исследования не включали ни открытого актерства, ни профессиональных актеров, и все же простое проведение некоторого времени, думая о другом человеке, казалось, отражалось на самоощущении добровольцев. «Просто думая о другом человеке, мы можем приспособить себя, чтобы принять форму этого человека», — сказала Мейер и ее коллеги. В свете этих открытий неудивительно, что актеры, которые иногда проводят недели, месяцы или даже годы, полностью погруженные в роль другого человека, могут испытать резкое изменение своего самоощущения.
Каждый из нас выбирает, кем быть
Наше чувство себя должно обладать эфемерным качеством, но может немного смущать, особенно тех, кто изо всех сил пытается установить твердое чувство уникальности. И все же здесь тоже есть некий оптимистический посыл. Задача совершенствования самих себя или по крайней мере видение себя в более позитивном свете, может быть немного легче, чем мы думали. Играя роль или воплощая другого человека, которым мы хотели бы стать, или просто думая и проводя время с людьми, которые воплощают в себе те качества, которые мы хотели бы видеть в себе, мы можем обнаружить, что наше чувство себя меняется желательным образом.
«Поскольку каждый из нас выбирает, с кем дружить, кого моделировать, а кого игнорировать, — пишут Мейер и ее коллеги, — мы должны принимать эти решения, осознавая, как они формируют не только ткань наших социальных сетей, но даже наше чувство того, кто мы есть».