Великий актер Евгений Леонов был не просто великолепным артистом, умеющим воплотить любого персонажа, будь то роль драматическая или комедийная. Стоит вспомнить всего несколько фильмов с его участием: «Белорусский вокзал» (Иван Приходько), «Старший сын» (Андрей Григорьевич Сарафанов) , «Обыкновенное чудо» (Король), «Дуэнья» (Мендосо), «Полосатый рейс» («дрессировщик» Глеб Шулейкин), «Джентльмены удачи» (Евгений Трошкин и Доцент), и сразу все становится ясно.
Но Леонов был еще и мудрым человеком. У него была своя формула жизни, свои ценности. И все это настолько правильное, что актуально сейчас и останется таким на много лет вперед.
Его роли
Дебютная работа состоялась в 1947-м. Первые роли были эпизодическими и очень маленькими. В истории кино их не сохранилось. А через 4 года его утвердили на первую звездную роль в фильме «Полосатый рейс».
После этого режиссеры советского союза устраивали «войны» за право снимать Леонова в фильмах. Однажды он решил сменить комическое амплуа, согласившись на роль казака Якова Шибалко в ленте «Донская повесть». Получил за эту работу сразу две премии. После этого стало понятно, что драматические роли этому актеру тоже по плечу.
«Винни-Пух и все-все-все»
А в 1969-м Леонов подарил свой голос пушистому и упитанному Винни-Пуху. Через год зрители были просто потрясены, что такой полненький, не блистающий красотой актер сумел так искренне и тонко сыграть бывшего командира разведки Ивана Приходько в «Белорусском вокзале».
Чуть позже актеру пришлось побывать в Бутырской тюрьме, чтобы как можно тщательнее воплотить вора по кличке Доцент в «Джентльменах удачи».
А каким интересным получился у Евгения Павловича скромный актер-трагик из провинции Афанасий Бубенцов из «О бедном гусаре замолвите слово»…
Одной из последних работ в кинематографе актера стал Серафим Гоголев в «Американском дедушке». Но Леонов эту роль не любил и фильм так и не посмотрел…
Его формула жизни
Леонов часто рассуждал на темы жизни и ценностей в ней. Он писал, что постепенно уходит сама идея жизни. И в голову начинают приходить разные мысли о том, для чего вообще ты родился, для чего топтал эту землю, что успел сделать.
В Бога он не верил, потому что тогда не учили верить. Но постепенно он начал верить. Не в Бога (так быстро переделать свое сознание он не смог), а в то, что «выше закона может быть любовь, выше права — милость, выше справедливости может быть прощение».
Ему казалось, что именно этой формулы вполне достаточно, чтобы не опускаться ниже человеческого уровня, не давить машиной собак, не отказываться от малышей в роддоме, не забывать о родителях, не жить, забыв о том, чему нас учили предки: не убий, не укради и так далее…
Людям это с годами стало казаться странным, глупым, несерьезным, потому что замаячила свобода! А свобода, по мнению многих, означала, что можно творить, что захочешь, и жить, как придумаешь. В такой ситуации свобода — страшная сила.